Рассказ Джалила Мамедкулизаде

(Перевод с татарского для газ. «Баку»)

Было 12 ноября. Стояли сильные холода, но снег еще не выпал. Доктор последний раз посетил больную жену хана и сказал, что ей лучше, так что через неделю можно ехать. Хан очень торопился в Ереван. Там его ждали весьма важные дела. К тому же он боялся, что выпадет снег и путешествие для больной станет невозможно. Хан написал своему ереванскому другу Джафар-аге следующее письмо: «Дорогой. В конце этой недели предполагаю быть в Ереване с женой и детьми. Очень и очень прошу тебя распорядиться, чтобы нашу квартиру убрали и ежедневно топили. К нашему приезду в комнатах будет тепло и чисто, а для больной это необходимо. Ответь на письмо телеграммой. Порученное тобою дело устроил. До свидания. Твой доброжелатель Вели-хан».

Хан запечатал письмо в конверт, написал адрес, наклеил марку и хотел позвать слугу, чтобы послать его с письмом на почту, но вспомнил, что слуга ушел из дому за каким-то делом по его приказанию. В это время в ворота постучали. Хан вышел на стук. У ворот стоял Новрузали, крестьянин из принадлежащей хану деревни Итгапан.

Новрузали часто приезжал к хану и с каждым приездом привозил ему муки или лапши, или мÑ‘ду, или масла. И в этот раз Новрузали приехал не с пустыми руками. Увидев хана, он прислонил свою палку к стене, раскрыл настежь ворота и впустил во двор навьюченного ишака. Сняв с ишака привязанных друг к другу кур и цыплят, а также полные мешки, и положив их на землю, Новрузали поклонился хану до земли и приветствовал его.

Хан ответил на приветствие и сказал:

- Послушай, Новрузали, зачем ты причиняешь себе столько беспокойства?

Развязывая веревки на теле ишака, Новрузали ответил:

-  Что за слово ты говоришь, хан? Я твой раб до самой смерти.

И стал стряхивать с себя пыль. Хан вспомнил о письме. С полдня прошел уже час - время почты проходило. Он решил послать письмо с Новрузали и спросил его:

Знаешь, Новрузали, где находится почта?

- Хан, - ответил Новрузали, - я простой крестьянин. Я даже не знаю, что такое почта?

-  Но ты, конечно, знаешь, где управление уездного начальника?

 - Знаю, хан, как не знать. Еще на прошлой неделе я был у начальника с жалобой на нашего старшину. Хан, клянусь твоей головой, этот старшина ужасно нас мучает. На днях у меня пропали два теленка. Пошел...

- Ну, об этом после. А сейчас слушай, что я тебе скажу. Против управления начальника есть большой дом. У входа в этот дом к стене прибит ящик. Это - почтовый ящик. Он имеет сверху маленькое продолговатое отверстие с крышкой. Отнеси это письмо туда, опусти его через отверстие в ящик, не забудь закрыть крышку и скорей вернись.

Новрузали дрожащими руками принял письмо от хана, затем подошел к стене и нагнулся, чтобы положить его на землю.

- Не клади письма на землю, - крикнул хан. - Запачкаешь.

- Хан, да буду я твоей жертвой, позволь накормить ишака. Он с дороги устал и голоден, бедный.

- Ничего, покормишь после. С письмом нужно торопиться.

- Тогда разреши хоть привязать его за ноги, а то попортит деревья во дворе.

- Не надо, не надо. Беги скорей отправь письмо.

Новрузали положил письмо за пазуху.

- Хан, - сказал он, - все болезни твои да будут моими, - жалко этих птиц. С твоего позволения, я бы развязал им ноги и дал зерна. Я и зерна принес с собою.

Новрузали полез в карман за зернами. Хан рассердился.

- Это пока оставь. Поспеши отправить письмо.

Новрузали схватил свою палку и побежал. Но, пробежав немного, повернул назад и сказал:

- Там в платке есть яйца. Следи, хан, как бы ишак не наступил на них.

Хан окончательно вышел из себя.

-  Довольно тебе болтать, Новрузали. Беги, а то время проходит.

И крикнул вслед бежавшему крестьянину:

- Не отдавай письма никому. Слышишь? И никому  не показывай.

Новрузали обиделся.

- Что я, мальчик, что ли, чтобы отдать твое письмо другому. Не считай уж меня таким глупым. Сам начальник не может отнять его у меня.

Он скрылся с глаз. Хан вошел к жене и ласково сказал ей:

- Ну, готовься в путь, свет моих очей. Написал в Ереван, чтобы приготовили квартиру. Теперь уже мы можем, ехать. Тебе, слава Богу, лучше. Доктор сказал даже, что перемена воздуха для тебя необходима.

Хан еще некоторое время поговорил с женой о предстоящей поездке. Затем приказал вернувшемуся слуге запереть ворота и подать обед.

На обед ушло два часа. Лишь после обеда хан вспомнил о Новрузали и спросил слугу, не вернулся ли тот. Получив отрицательный ответ, хан удивился. Но затем решил, что Новрузали, вероятно, отправил уже письмо и остался в городе, чтобы закусить или купить себе что-нибудь. Прошел, однако, еще час, а Новрузали все не было. Тогда хан приказал слуге разыскать крестьянина. Через полчаса слуга вернулся и сказал, что не мог нигде найти его. Хан вышел на балкон, закурил папиросу и стал ходить из угла в угол. Долгое отсутствие Новрузали беспокоили его, - если до сих пор Новрузали нет, значит, с ним что-нибудь случилось. В это время в ворота вошел полицейский стражник и, увидев хана, сказал:

- Хан, пристав просит вас зайти в участок и взять на поруки вашего крестьянина. Иначе его посадят в арестный дом.

Пораженный словами стражника, хан спросил:

- Что же сделал этот бедняк, что пристав арестовал его?

- Я ничего не знаю, - ответил стражник. Но было бы хорошо, если бы вы пожаловали в участок.

Хан отправился к приставу. Подойдя к зданию полицейского участка, он увидел в одной из комнат за окнами Новрузали,  который сидел в стороне от других арестованных и плакал, как ребенок. Узнав у пристава в чем дело, он взял Новрузали на поруки и повел его к себе.

Когда вошли во двор, Новрузали, плача, привязал мешок с саманом к шее ишака и стал у стены. Хан вошел в дом, закурил папиросу, затем вышел на балкон и, подозвав к себе Новрузали, сказал:

- Ну-ка, Новрузали, теперь рассказывай. С тобой приключилась интересная история - прямо хоть книгу пиши. Расскажи подробно, куда ты отнес письмо, как попал в кутузку, словом, все.

Новрузали приблизился к хану и, вытирая полой чохи слезы, начал:

- Хан, принеси меня в жертву детям твоим, прости меня. Я ни в чем не виноват. Я темный, невежественный мужик. Где мне знать, что такое письмо, почта или почтовый ящик? Не сердись на меня. Буду жив, искуплю свою вину верной службой. Сознаюсь, я совершил большой проступок. Видно, богу угодно было, чтобы все так случилось. Прости, хан. До самого дня смерти я твой слуга.

Новрузали наклонился, чтобы поцеловать ноги хана. Тот отстранил его и сказал:

- Не тужи, Новрузали. Я же ни в чем тебя не обвиняю. Что же ты сделал мне плохого, чтобы я тебя простил?

- Что же я хуже мог сделать, мой господин? Позволил этому гяуру, сыну гяура, унести твое письмо.

-  Кто же это унес письмо?

- Какой-то гяур, русский.

- Куда он ушел?

- Вошел в тот большой дом, на стене которого прибит ящик.

Несколько подумав, хан спросил:

- А ты разве не опустил письмо в ящик?

- Как не опустил? Опустил, клянусь головой твоей.

Но в это время подошел он, этот гяур, каким-то способом открыл ящик и взял письмо.

- А других писем, кроме моего, в ящике не было?

- Были, были, хан. Много было. Он забрал все письма.

Хан засмеялся.

- Нет, Новрузали, так нельзя. Ты должен рассказать все от начала до конца, как ты опустил письмо в ящик и зачем подрался с русским.

Новрузали продолжал:

- Я отправился с письмом к канцелярии начальника, нашел дом, о котором ты мне говорил, поднял крышку па отверстии ящика и хотел было опустить туда письмо, но вспомнил, что я ведь не спросил тебя, как нужно поступить потом, подождать около ящика или же, бросив письмо, сейчас же уйти. А если и ждать, то сколько времени. Хан, да буду я твоей жертвой, ты сам знаешь, что я ушел отсюда, не покормив ишака и не развязав несчастных кур и цыплят. И этот мешок с мукой все еще во дворе. Позови, хан, человека, мы занесем его в дом, а то, чего доброго, пойдет дождь, мука испортится.

- Не твое это дело, Новрузали. Рассказывай, что было дальше.

- После некоторого раздумья, я решил письмо не бросать. Хотел прийти к тебе, узнать, как мне поступить. Но, правду говоря, побоялся, что ты рассердишься, а в душе подумаешь: что за невежа этот Новрузали, какой он осел. Я и не пришел. Сел около ящика, чтобы отдохнуть. В это время один мальчик-армянин, вот такого роста, лет 12-13, подошел к ящику, поднял крышку, опустил туда письмо, точь-в-точь такое же, как твое, и ушел. Я окликнул его, хотел спросить, что же будет с письмом после его ухода. Но он, такой бессердечный, даже не оглянулся. А может быть, не понял меня. После него к ящику подошла русская женщина и, опустив письмо, тоже ушла. Тут я сообразил, что очевидно, письма оставляются в ящике. Я так и сделал. И только хотел уйти, - вижу этот самый русский подходит к ящику. Сначала я подумал, что он тоже хочет бросить письмо. Намерения этого жулика, однако, были совсем другие: он засунул руку в ящик с правой стороны. Я сейчас же догадался, что он хочет похитить письма. Хан, я уже надоел тебе. Отпусти меня. Мне нужно уехать, чтобы успеть вовремя в деревню.

- Нет уж, я тебя пока не отпущу. Рассказывай, что было дальше.

- Дальше? Дети мои чтобы были жертвами твоими хан, чтобы я и дня не прожил без тебя. Смотрю, этот бесстыдник вынул из ящика все письма и хочет уйти. Я моментально подошел к нему, схватил за рукав. Послушай, дружище, говорю ему, куда ты уносишь чужие сьма. Уж не думаешь ли ты, что люди оставили их тут для тебя. Клади добровольно их на место. Новрузали, говорю, еще не умер, чтобы ты смел украсть письмо его господина. Нехорошо это. Честный человек не должен посягать на чужую собственность. Разве ваша религия не воспрещает вам воровства? Хан, пожалуйста, отпусти меня. Поздно, - скоро стемнеет.

- Не торопись, успеешь. Что же дальше?

- Чему же еще быть хан? Я его просил, говорил, что мой господин убьет меня, умолял отдать хоть твое письмо. Он и не слушал меня, все норовил удрать. Тут я вышел из себя. Схватил его плечи и так ударил о землю, что кровь изо рта пошла. В это время напали на меня стражники из полиции, избили и заперли в комнату. Да постигнет меня смерть у ног твоих, хан. Если бы не ты, я бы уже сидел в тюрьме. Арестанты говорили, что этот русский человек служащий. Но как же мне было поступить. Ты сам видишь, хан, кто виноват во всем случившемся.

Хан долго хохотал.

Наступили сумерки. Новрузали накинул порожние мешки на голодного ишака и поплелся в деревню.

Три дня спустя хан получил из Еревана телеграмму, извещавшую о том, что письмо получено и квартира в исправности.

Хан уехал с семьей в Ереван. А полтора месяца спустя Новрузали судили за оскорбление действием чиновника во время исполнения им служебных обязанностей. Новрузали упорно отрицал свою вину. Суд  приговорил его к трем месяцам тюрьмы. Только через три месяца после приговора суда Вели-хан узнал в Ереване о постигшей Новрузали каре.

Узнал и призадумался.