— Живите мирно, как знаете; носите синее или красное платье, стихарь или передник, затыкайте перо за ухо; гоняйтесь за славой, деньгами или почестями; делайте, что хотите, но позвольте Скимполю жить по своему усмотрению.

Диккенс — «Холодный День»

На днях газеты сообщили, что собрание представителей мусульманского духовенства в Уфе, основываясь, на текстах из корана и на шариате, признало за женщинами право ходить без чадры, посещать собрания и мечети и принимать участие, наравне с мужчинами, в общественных делах своего народа. Некоторые органы мусульманской прессы возликовали по этому поводу и назвали день собрания уфимских молл историческим днем. Потому, что, видите ли, эта резолюция духовенства кладет начало новой эре в жизни мусульманской женщины.

Такой восторженный отзыв о факте, не имеющей особенно важного значения, объясняется весьма просто. Многие и до сих пор еще имеют очень смутное представление о распространенности чадры среди мусульман в России. Еще большее число людей склонны считаться с фактором лишь по санкционировании его служителями религии. И, наконец, немало таких, которые проявляют обидное незнакомство с жизнью мусульманских женщиц за последние десять лет.

Правда, некоторая часть мусульманской интеллигенции сама повинна во внушении другим ложного представления об истинном положении вещей. Не так давно известный мусульманский публицист ныне покойный – Исмиал бек Гаспринский на вопрос одной интеллигентной христианки, - может ли она, приняв магометанство (а она хотела перейти в магометанство), вести внешиний образ жизни обусловленный еÑ‘ средой, воспитанием и образованием, ответил странным советом обратиться за разрешением этого вопроса к моллам, более-де, чем он, компонентным в таких вопросах.

Другой, не менее популярный мусульманский публицист Ахмедбек Агаев совершенно уклонился от участия в ожесточенной полемике (несмотря на открытый вызов пишущего эти строки в «Новом обозрении»), которая в 1905 году велась между мусульманами, сторонниками и противниками  женской эмансипации. Уклонялся, зная даже, что, благодаря своему влиянию и своей популярности, он мог вмешательством в эту полемику дать моральный перевес одной из сторон.

Понятно, что когда даже киты мусульманской интеллигенции по причинам, не им одним лишь известным (о них здесь говорить неуместно), не только уклоняются от участия в разрешении вопроса огромной важности (Агаев), но и передают его «на благоусмотрение» духовенства (Гаспринский), то у непосвященных может возникнуть  и, с течением времени, окрепнуть убеждение, что чадра - неотъемлемая принадлежность мусульманки; что мусульманка - рабыня по всеобщему признанию; что только от чалмоносных представителей мечети зависит снять с нее тяжелые цепи рабства.

Между тем, все это - неправда. Среди почти 20-ти миллионного мусульманского населения нашей родины чадру носят лишь женщины восточного Закавказья и отчасти Закаспия. Это - остаток персидского влияния. Чем дальше от Персии, тем реже вы встретите чадру, а за гранью известного расстояния и вовсе не было и нет теперь. Мусульманки Приволжья, Сибири, Крыма Дагестанской области, Северного Кавказа, Западного Закавказья, - т. е. громадное большинство общего числа мусульманок в России не знают чадры. В Тифлисской и части Елизаветпольской губернии нигде в деревнях чадры нет.

-  Лишь в некоторых местностях, например, в тех же Тифлисской и Елизаветпольской губерниях, мусульманки закрывают нижнюю часть лица. В Азербайджане чадру носят и армянки, а в девяностых еще годах старых грузинок в белых чадрах можно было видеть и на улицах Тифлиса. Зазорно было бы делать из этого заключение, что чадра - необходимая принадлежность одежды армянских или грузинских женщин.

Знакомые с тем, что делается среди российских мусульман за последние десять лет, должны согласиться, что в отношении образования и в сфере общественной жизни мусульманки являются далеко не теми безгласными существами, за каких их принято считать. За эти годы единичные случаи поступления мусульманок в учебные заведения превратились в массовое стремление к просвещению. Сейчас не только в крупных центрах, но и в маленьких городах и селениях имеются специальные школы для мусульманских девочек. Есть и учащиеся в общих средних и высших учебных заведениях.

Общественная деятельность мусульманских женщин проявляется в женских благотворительных и просветительных учреждениях, а в теперешнее время войны -  а в комитетах по оказанию помощи пострадавшим единоверцам. Мусульманки издают журнал, сотрудничают в газетах, освещают в печати вопросы брака, семьи, воспитания; полемизируют между собой и с мужчинами; высказывают свои чаяния, выставляют свои требования.

Правда, делается все это в маленьком, сравнительно, масштабе. Но ведь это, пока что, начало, это первые только шаги. Надо иметь в виду, что и мужчины мусульмане не бог весть как давно очнулись от долгой спячки.  И тоже, ведь, успели сделать не особенно много...

Вернемся в заключение к резолюции уфимских молл. Почтенные пастыри, как видите, здорово опоздали своей резолюцией. Пока они размышляли, судили да рядили, жизнь, с ее властными требованиями, сделала свое дело. По все же в факте их позднего признания совершившегося явления есть своя хорошая сторона: лишнее доказательство той несомненной истины, что самые упорные, в конце концов, должны подчиниться железной необходимости.

И мусульманки, уже ступившие на путь культуры и света, могут сказать ныне уфимским и всем другим моллам и их присным то же, что выражено в цитате из сочинения великого англичанина, приведенной мною в начале этой статьи:

 - Ради бога, живите, как знаете, делайте, что хотите, но позвольте нам действовать по своему усмотрению...

Владикавказ.

«Кавказское слово», 21 июня 1915 г., â„– 140.