— А вы стучались в эту дверь?

— Нет.

— Так постучитесь.

В. Гюго — «Несчастные»

I

Хорошо хотя бы на время уйти от атмосферы, в которой ты жил, работал, чувствовал, страдал, а иногда быть может, испытывал и то, что называют люди счастьем. Хорошо окинуть мысленным взором прожитое в этой атмосфере, поскольку жизнь твоя была связана с жизнью известного поколения, известного общества, известного народа. Хорошо забронировать себя бронею спокойствия, беспристрастия и поведать скромному перу чаяния твоей души, твои желания, стремления, порывы, все чем полно твое существо к твоему народу. Потребность, в этом особенно чувствуется интеллигентным мусульманином. Среди населяющих мир народностей мы, мусульмане, занимаем незавидное положение «старых ребят». Почтенный возраст, но мало мудрости, знания. Проспали многовековую историю великого шествия вперед. Человеческая мысль наносила богатырские удары идолам тьмы; человеческая воля покоряла себе грозную силу вселенной; человеческий ум создавал науки, искусство, разгадывал скрытые тайны мироздания; человеческая мощь дерзко ковала счастье на жизненной наковальне; человеческий гений взлетал к недосягаемым высотам, что ни день, то ближе подходило человечество к заветной стране, где царство любви, свободы, благополучия. А мы спали - дремали, «склонясь к дыму кальяна на цветной диван». Было бы долго рассказывать сейчас причины длительной дремоты. Но нужно, все-таки упомянуть, что они кроятся не там, где их усердно, на протяжении многих лет искали, да и теперь продолжают искать ненавистники ислама и мусульман. Это доказали Турция - своей конституцией, Персия - упорной борьбой за конституцию и те мусульманские страны, которые находятся под непосредственным влиянием культурного Запада.

Первые проблески пробуждения, самосознания у закавказских мусульман нужно отнести к самым последним годам их жизни. И если мусульманская «спячка» была следствием целого сонма различных условий, общих для всех мусульман, то дальнейшее, после пробуждения самосознания, развитие их шло уже при условиях чисто специфических, составлявших неотъемлемую принадлежность культуртрегерства русских чиновников и русской администрации. На пути развития мусульманской массы ставились преграды, хорошо знакомые всем тем, кто имеет «удовольствие» принадлежать к инородцам. Так продолжалось до знаменательного в истории России 1904 года. Эпоха маленьких поблажек, маленьких свобод и маленького доверия дала мусульманскому населению Закавказья возможность воспрянуть духом н начать жизнь на новых началах. Но тут обнаружились прорехи, вернее тут-то и обнаружились прорехи. Сейчас о них можно говорить. Прошло четыре года «новой жизни». Что сделала мусульманская интеллигенция за тот период времени? Каковы «были взаимоотношения между ею и народом? Правилен ли был путь, по которому мусульмане начали свое развитие? Были ли у нас достаточные силы для руководства массы? Эти и другие вопросы имеют значение первостепенной важности, особенно, если согласиться с тем, что от правильного разрешения их зависит дальнейшее развитие мусульман в сфере культурного преуспеяния. Я, однако, не берусь за выполнение этой трудной и сложной задачи. Моя цель - более скромная: в этой статье мне хотелось лишь проследить за четырехлетней жизнью закавказского мусульманства, поскольку она отражалась на деятельности интеллигенции - элемента руководящего.

Факт общеизвестный, что интеллигентных людей, среди мусульман очень немного. Все они не отличаются высокой интеллигентностью, и только немногие из них могут претендовать на степень «высшего разряда». Единения среди мусульманских интеллигентов нет, и немногочисленные попытки в этом направлении не привели пока ни к чему. Первые шаги интеллигентных мусульман отличались самоуверенностью, и задором. В перспективе - обширная нива для работы. Дела - непочатый запас. Есть для кого трудиться - огромная масса народа коснеет в невежестве. Но потом самоуверенность пала, задор прошел. Стало ясно, что труд тяжелый, работа долгая. Одной смелостью ничего не возьмешь: нужен известный запас энергии, трудоспособности, а главное - знания. Обнаружилось обидное бессилие и отсутствие перечисленных выше факторов. Интеллигенция почувствовала на себе все последствия дремотного существования. Видные руководители ее очутились в положении «одного в поле воина». Низшие слои опекаемого ими населения уменьшили дозы безграничного к ним доверия. Приближался опасный момент. Мог окончательно пасть престиж интеллигенции в глазах народа. Нужно было поддержать этот престиж и обмануть народное чутье. Для этого были изысканы разные способы и средства. Во-первых, к делу руководительства народом интеллигенция любезно пригласила духовенство. Все вопросы мусульманской жизни начали обсуждаться с религиозной точки зрения.

Нашли, что необходимо для успешности работы придать своей деятельности характер исключительно националистический. В сторону были отодвинуты вопросы общероссийского, и даже общекавказского оттенка. Эти меры имели целью поднятие нравственной авторитетности интеллигенции. А чтобы быть в состоянии безбедно существовать и пропагандировать среди мусульман идеи культуры и прогресса на началах религиозно-националистических, интеллигенция, хотя и с трудом, привлекла на свою сторону богатую мусульманскую буржуазию. Вот три элемента, представители которых и по сей день являются идеологами стремлений, большинства мусульман. Но есть еще другой элемент - интеллигенция, не признающая в своей деятельности помощи духовенства и буржуазии (богатой) и отрицательно относящаяся к той роли, которую они играют в мусульманской жизни. Эта же интеллигенция ставит культурное развитие мусульман в зависимость от хода общероссийской жизни и в обособлении интересов и нужд мусульманского населения края видит несимпатичное желание мусульманских «верхов», играть на националистической струнке. Мы не беремся судить - «кто прав, кто виноват из них». Но в следующем письме поговорим о том, какая из двух разновидностей мусульманской интеллигенции и в какой мере оказала влияние на мусульманскую массу и работала для нее.

II 

Есть восточный анекдот. Визирь встретил двух сеидов и приветствовал их. Один из сеидов сказал: «Приветствие визиря относилось ко мне». Другой обиделся: «Нет, ко мне». Заспорили и решили спросить самого визиря. Тот, немного подумав, сказал: «Я приветствовал того из вас, кто наиболее глуп». - «Глупее меня нет никого на свете», - сказал один сеид, - «Я глупейший из глупых», - сказал другой. Визирь предложил им доказать это, - «Как?» - удивились сеиды, - «Очень просто: расскажите по эпизоду из вашей жизни, где бы проявилась ваша глупость». И сеиды рассказали. А визирь выслушал их и произнес: «Приветствую обоих. Вы не уступаете друг другу в непроходимой глупости».

Прошу извинения за резкость примера, но прежде, чем приступить к беглому обзору деятельности представителей мусульманской интеллигенции, я вспомнил этот анекдот. Работа их была именно повествованием визирю - народу своей... глупости. В первом письме я уже отметил, что существуют две разновидности мусульманской интеллигенции. Одни смотрят на народ с узконационалистической точки зрения. Служа орудием в руках духовенства и богатой буржуазии, они проводят в жизнь идеи односторонние, главным образом основанные на шариате. Для них существуют только мусульмане и исключительно мусульманские интересы. До остального им нет никакого дела. Мне известны видные среди мусульман Закавказья деятели, которые не признают никакой иной борьбы, кроме борьбы за, ну скажем, -удовлетворение религиозных нужд своих единоверцев. И этого рода деятели готовы были бы, пожалуй, сложить оружие и почить на лаврах, если бы коротенький тупик их идеалов и мировоззрений заполнился исполнением тех лилипутских желаний, которые они предъявляют к жизни. Они уверены, что волна общечеловеческого движения прошла над головою мусульманской массы и особливость мусульман требует особливого же к ним отношения. Они эгоистичны, потому что интересы мусульман считают своими интересами, а свои интересы ставят выше всех и всего. Их деятельность протекает лишь в одном направлении, ставящем, почти все человечество в положение враждебного к мусульманам лагеря. В течение четырех лет, с того момента, когда стечение неблагоприятных обстоятельств (армяно-татарская резня и пр.) помогло им захватить в свои руки руководительство народом,, они сделали лишь то, что внушили известной части мусульманского населения края чувства, до сих пор ей неведомые. Это те же Пуришкевичи, но имеющие больший, чем Пуришкевичи успех ввиду косности мусульман. Условия для их деятельности пока благоприятные: за них - духовенство, денежные тузы, невежество народа и все изъяны текущей деятельности.

Прямой контраст с ними составляют представители другой разновидности мусульманской интеллигенции. Если первые засели прочно в своей скорлупе и на мир смотрят глазами червячка, то последние совсем несвоевременно выбрались из этой скорлупы и окончательно забыли о ней. Для них мусульмане как-будто и не существуют. Все, что касается только их единоверцев, не входит в программу целей и намерений, проводимых ими в своей деятельности. Выходит по-ихнему, будто мы совсем и не спали, а все время шли рядом с другими по тернистому пути культуры и прогресса. Мусульман нет - есть человечество. Мусульманских нужд нет - есть нужды общечеловеческие. Как это ни странно, но они также имеют успех среди мусульманского населения, конечно, не в большей мере, чем противники. Причина -  те же косность и невежество народа и те и другие ему сулят золотые горы, и он идет за «делателями золота». Идет совершенно бессознательно, не понимая даже - куда и зачем ведут его самозванные опекуны. В мусульманской массе отсутствует критическое отношение к явлениям и событиям. Чтобы критиковать, нужно знать. А много ли знает мусульманская масса? Мусульмане привыкли подчиняться авторитетам. И достаточно быть лишь ловким авантюристом, чтобы снискать их доверие и покорность. Этими недостатками мусульман до последнего времени безгранично пользовались все, кто не знал чувства порядочности и обладал упругой совестью. Наглая эксплуатация народного невежества приобрела широкие размеры и дала уже результаты. Только эти результаты и способствовали тому счастливому обстоятельству, что теперь мусульмане начинают понимать, где кончается ложь и начинается правда, кто его друзья и кто враги. Об этих результатах говорит нынешнее положение закавказских мусульман. Что они сделали за четыре года «сознательной» жизни. Подвинулись ли они вперед хоть на шаг? Возьмите все наши просветительные, благотворительные и им подобные учреждения - влачат жалкое существование, не проявляют никакой деятельности. Большинство из них находится в Баку, где генералы от интеллигенции и от коммерции. Кажется, - чего лучше? А между тем, в разговоре со мной Ахмедбек Агаев назвал их мертвыми учреждениями.

Не приходится хвастаться и нашими школами, где дух рутинности господствует вовсю. Еще хуже наша пресса, отражающая - и то весьма слабо - мнение кучек людей, завтра идущие в разрез с тем, что они говорили сегодня. Убого все, что служит показателем уровня общественности и гражданственности. И виной всему  этому наша интеллигенция. Потому что она, прежде чем на себя роль руководительства массой, не потрудилась установить ясный и определенный взгляд на национальность, вернее, на психологию идеи национальности.

Одни понимают идею национальности в специфически узком смысле; другие растворяют эту идею в понятии человечества. Оттого-то одна часть интеллигенции как бы уходит в землю, а другие парят над ней в пустом пространстве. Несомненно, в разрешении проблем идеи национальности могут быть различные точки зрения. Но бесспорно одно: национальность -  факт, с которым нужно считаться. Она, однако, не содержание, а форма, одна из тех форм, в которых проявляется сложная жизнь человечества. Национальность не оградишь от человечества китайской стеной, - это невозможно, но невозможно также и совершенное, уничтожение идеи национальности, как отдельной, самостоятельной и самобытной формы. По верному определению известного профессора Д.Н.Овсянико-Куликовского «психология каждой национальности сводится к особым видам сохранения и освобождения умственной и волевой энергии. Национальные пути мышления и действования - это те различные дороги, которые ведут в один и тот же Рим - общечеловеческих идеалов. Поэтому исчезновение какой-либо национальности всегда является потерей для человечества, - это означает, что утрачена одна из таких дорог. А ведь человечеству, в интересах его прогрессивного развития, его восхождения на высшие ступени человечности, необходимо иметь в своем распоряжении как можно больше различных видов и путей творческой мысли и творческой деятельности».

Идеалы у всех одни и те же. Конечный результат наших стремлений - установление и создание таких условий взаимоотношения между людьми, при которых каждый в отдельности и все вместе могли бы жить хорошо, в самом благородном и широком смысле этого слова. Но пути к достижению общечеловеческих стремлений различны (не по содержанию, а по форме) и носят характер и окраску национальности. В общую работу человечества каждая национальность вносит свою долю труда и энергии, в зависимости от ее особенностей и степени ее развития.

Избрав - допустим даже - бессознательно - ложный путь двух крайностей, мусульманская интеллигенция несет ответственность не только пред своим народом, но и пред всем человечеством. И если допустить недопустимое, что она, «рассудку вопреки, наперекор стихиям,», будет "продолжать идти по этому пути, то, ведь, в конце-то концов достигнет того, что уничтожив одну из многочисленных дорог в Рим, она тем самым уничтожит и нацию, как конкретную форму идеи национальности. Ничего подобного, конечно, не может случиться, но этими словами я хотел показать лживость и безыдейность деятельности работающей среди мусульман интеллигенции.

В следующем письме я постараюсь выяснить, - насколько приведенная мною выше причина лживости и безыдейности деятельности мусульманской  интеллигенции зависит от другого очень важного явления, наблюдаемого в жизни мусульманского населения Закавказья.

III 

В последнем своем письме я обещал объяснить, - чем еще помимо приведенных уже причин, обусловливаются лживость и безыдейность того направления, которое замечается в деятельности обеих разновидностей мусульманской интеллигенции. Дело в том, что в зависимости от отсутствия у интеллигентных мусульман правильного понимания психологии идеи национальности, определилось и своеобразное отношение их к нации и своеобразная оценка собственной роли. Отношение это носит характер покровительственный. С одной стороны, - образованная интеллигенция - элемент руководящий, воспитывающий, учащий, благодетельствующий массу. С другой, - темный, ничего не знающий, невежественный народ. Выполнение своей миссии интеллигенция считает не долгом, а жертвой, милостью.

Отсюда - почти презрительное отношение к массе. Мусульманская интеллигенция не работает, в точном смысле этого слова, не дело делает, а учит, вернее, пророчествует. Вот толпа, и пред ней, на возвышении, кучка людей. Они бросают ей старые, всем, уже надоевшие, слова и такие же советы. Но как выполнить эти советы, как следовать этим словам - толпа не знает, а кучка не объясняет. Мусульманской интеллигенции чуждо чувство уважения к народу, как совокупности живых, мыслящих и действующих личностей. Ее не интересует народная психология, народное мировоззрение, народный быт. Обосновавшись в известном, к тому же, крайне ограниченном круге идей и мыслей, она диктует их народу и требует подчинения. Малейшая попытка со стороны хотя бы некоторой части народа возражать, протестовать - вызвала бы, бурю негодования у властолюбивых руководителей. - «Мы работаем для вас, трудимся, не покладая рук, жизнь свою приносим в жертву вам, а вы, неблагодарные, протестуете, возражаете?» - И обиделись бы: «Ну, что ж. Мы отказываемся от вас. Делайте, что хотите!..».

Повторяю, деятельность мусульманской интеллигенции носит яркий отпечаток филантропии. Неудивительно, если она ничего от народа, кроме благодарности, не хочет принять, и во всякое время может сказать ему - «дареному коню в зубы не смотрят». Я не буду говорить о том, как дорого народу обходится эта благодарность, но считаю уместным привести здесь один факт, по-моему, очень характерный для иллюстрации взаимоотношений между представителями интеллигенции и народа. В 1906 году во дворце наместника, как известно, состоялся так называемый «примирительный» съезд делегатов мусульман и армян. По окончанию съезда все участники его были приглашены графиней Е.А.Воронцовой-Дашковой «на чашку кофе». В числе мусульманских делегатов был один крестьянин, избранный, кажется, населением Борчалинского уезда [1]. Польщенные приглашением графини делегаты от мусульман оказались в очень затруднительном положении, когда узнали, что этим любезным приглашением решил воспользоваться и делегат-крестьянин. Они в сюртуках, крахмальных рубахах. Он - в архалуке и чохе. Они - по-своему изящны, элегантны. Он - неповоротлив, неуклюж. Они - беки и агалары. Он - только крестьянин. Как быть? Чем повлиять на борчалинского «делегата», чтобы он отказался от упорного желания - быть непременно «на чашке кофе»? Что ни говорили, как ни увещевали, -крестьянин стоял на своем. Он даже «нагрубил» - сказал, что у него больше права и оснований принять приглашение графини, так как он - действительный делегат; его избрало население, а беки и агалары сами себя избрали. Эта отвратительная сцена «уговаривания» кончилась отвратительнейшим предложением «интеллигентов», сделанным рестьянину: взять у них 25 или, не помню, сколько рублей и отказаться от «чашки кофе». Возмущенный представитель народа сказал: «Я обязуюсь рассказать моим крестьянам каких руководителей в вашем лице они имеют». И пошел во дворец*. К этому не мешает прибавить, что участники съезда представляли из себя и теперь представляют «соль» мусульманской интеллигенции.

Некоторые журналисты, чтобы пропагандировать свои убеждения в органах печати, мыслящих иначе, чем они, имеют обыкновение статьи в них давать под особым заголовком «Со стороны». Деятельность мусульманской интеллигенции именно является деятельностью - «со стороны». Нет живой любви к народу, нет искреннего понимания его интересов, нет сознания ответственности перед ним. Есть только желание действовать от имени парода и говорить, что самому, хочется, причем народ тут имеет значение не цели, а средства, которым прикрывается пустота и бессодержательность подчас весьма красив фраз. Поэтому-то и можно наблюдать обычное среди мусульманской интеллигенции брезгливо-барское отношение к крестьянину, мужику. Он им нужен лишь как тема для трескучих писаний и разговоров, хотя бы о нем же самом. И в кабинетном уединении интеллигентный мусульманин всегда с пафосом говорит о благе парода, о любви к меньшей братии, о равенстве, о служении нации. К народу, к меньшей братии, как к понятиям отвлеченным, он готов относиться с любовью, с уважением. Но стоит только ему соприкасаться в живой действительности с конкретными проявлениями этих понятий, с людьми, - как чувства любви и уважения оказываются позабытыми в кабинете.

Есть, однако, оправдание для мусульманской интеллигенции. Она воспитывалась на началах, не допускавших возможности сблизиться с  народом, понять и полюбить его, ознакомиться с ним. Она была лишена права даже изучать свой язык, свою литературу, свою историю. Но это оправдание может иметь место лишь при самом снисходительном, при самом пристрастном освещении ее деятельности, если принять во внимание, что в таких же условиях росла, например, грузинская интеллигенция. А выдержат ли хоть какое-нибудь сравнение с вождями грузинского народа наши «предводители» и «просветители?» Мне могут возразить, что грузины «начали рано».... Тут важно, главным образом, нахождение правильного пути, по которому должно пойти развитие мусульманок. Важен верный диагноз болезни. Вакеи выбор рационального лечения ее. Важно, наконец, уяснение цели, которую вы преследуете, когда беретесь лечить больного. Все это необходимо определить в самом начале, так как потом будет поздно. А количество времени, в течение которого шла работа для народа, может иметь и весьма печальное значение, если с самаго начала эта работа приняла ошибочное, вредное направление. Так что говорить о том, что те «начала рано», а мы - опоздали, - можно только при одинаковом с «теми» понимании своих задач и своего долга перед народом.

«Закавказье», 10, 25 февраля,  

4 марта 1909 г.,  â„–â„– 5, 18, 24. 

[1] - Борчалинркий уезд - административная территория, входившая в Тифлисскую губернию дореволюционного Закавказья